– Что это?

– Мой подарок.

– Откуда оно? – Дрожащими пальцами Меланья коснулась гладких камней. – Оно такое… необычное… И слишком… Это же целое состояние.

Костя встал перед ней, раскрыв сжатую ладонь. На ней лежал такой же браслет. Алые камни в золотой ажурной вязи.

– Оно из-за моря. Я не все время находился в османском плену. – Костя загадочно улыбнулся.

Его зеленые глаза блестели ярче рубинов. Он обвил ее запястье прекрасным браслетом.

– Наденете завтра на маскарад?

Меланья задохнулась.

– Я не смогу объяснить, откуда он… Надену, как только мы останемся вместе. На нашу первую ночь вне этих стен.

Костя прикусил ее губу.

– Тогда серьги вы получите не сейчас, дорогая мачеха.

Меланья удивленно расширила глаза.

– Серьги?

– Да. Они будут на вас прекрасны. Только они, и больше ничего…

– Вы – змей-искуситель.

Костя улыбнулся и лизнул ее приоткрытые губы, обдавая их горячим дыханием.

– Я жду вас сегодня ночью у себя в спальне. За серьгами.

***

Шум, блеск, громкие голоса, непрекращающаяся музыка и пьяный смех. Маскарад удался на славу. В их глубинке, где любое развлечение превращалось в событие, это, казалось войдет в историю на много лет.

Меланья уже не могла улыбаться. Губы болели от усилий. Ее благодарили за организацию бала, за гостеприимство, чудные закуски и не знающих устали музыкантов. Меланья же не находила себе места. Она даже не пыталась спрятаться за маской. Сжимала тонкую ручку, чтобы хоть как-то унять дрожь волнения. Вокруг шеи обвивалось ожерелье, которое казалось веревкой с виселицы. Скрытое под платьем, оно жгло кожу. Это был огромный риск, но Меланья все равно надела его. Чтобы Костя знал… И чтобы помнил прошедшую ночь. На Меланье действительно не было ничего, кроме длинных рубиновых серег. И сумасшедшего взгляда Кости. Она еще никогда не чувствовала себя такой смелой и красивой. Он смотрел на нее, как на самую прекрасную женщину на земле. И Меланья себя таковой ощущала. Она делала то, на что раньше никогда не осмелилась бы. Была распутной. Блудницей. Но Костя, кажется, сходил от этого с ума. Она еще никогда не видела его таким. Он с трудом сдерживал крики и стоны. А когда Меланья села на него верхом и начала медленно осторожно двигаться, пытаясь распробовать новые ощущения, прокусил губу до крови. Темно-вишневая, почти черная струйка зазмеилась по колючему подбородку. И Меланья слизнула все до последней капельки. Костя же тяжело и по-звериному рычал ей в рот, врезаясь в нее мощными ударами бедер.

Вспоминая ночь, Меланье становилось жарко. И страшно. Костя казался древним языческим божеством. Он, как и она, оделся во все черное. Темно-рыжие волосы и ядовито-зеленые глаза казались ослепительно яркими на фоне одежды. Улучив момент, она подкараулила Костю в одном из коридоров и оттянула вниз лиф платья, демонстрируя его подарок.

– Как ты и хотел. Твой подарок на мне.

Костя ничего не ответил. На виске дернулась венка, а ноздри раздулись. Он оставил на ее губах жесткий поцелуй-укус и тихо прошептал:

– Будь готова. Уже скоро.

Меланья кивнула и отправилась развлекать гостей. Она с ненавистью смотрела на Александру, которая ослепляла всех блеском аляповатых драгоценностей. Все дамы восторженно ахали, разглядывая ее расшитое жемчугом платье и поражались ширине кринолина. Мерзкая девица. Меланья поискала глазами Костю. Черной тенью он скользил среди гостей, нигде подолгу не останавливаясь и даже не пытаясь приблизиться к молодой графине.

Меланья отвернулась, чтобы не выдать своих переживаний. Она как раз проверяла стол с закусками, когда почувствовала рядом аромат свежести и лимонов. Запах Кости. Свет скрыла его массивная черная фигура. Тихий голос окутал теплом:

– Сейчас.

Меланья, не оборачиваясь, кивнула. И в ту же секунду Костя исчез. А когда она обернулась, он уже стоял у другого конца стола. Их взгляды встретились, и Костя едва заметно кивнул. Стараясь ничем не выдать своего волнения, Меланья медленно, контролируя каждый шаг, отправилась наружу. Она забрала спрятанный заранее плащ, драгоценности и подаренную Костей книгу, и, постоянно оборачиваясь, выскользнула из дома.

Холодный воздух охладил пылающие щеки, наполнил еще большим волнением.

Меланья уже подбегала к оседланному коню, как услыхала позади тихий хруст. Она обернулась. Жутким призраком за спиной стояла Евдокия Романовна. Морщины на ее лице казались уродливыми шрамами. Покрытая белилами кожа – маской привидения. Сурово глядя на Меланью, она проскрежетала:

– Я не позволю.

– Евдокия Романовна? – Меланья старалась сохранить самообладание. – Вам лучше вернуться в дом. Здесь довольно прохладно.

Старуха снова повторила:

– Я не позволю.

Меланья поражалась собственной выдержке:

– Чего?

– Навлечь позор на весь наш род.

Меланья сжала уздечку:

– Я всего лишь хочу прогуляться. Слишком много людей. И душно. А мне в моем положении нельзя терпеть подобное.

– Хватит! Развратная блудница. Думаешь, я не видела? Совратила глупого мальчишку. Затащила в свою кровать. В доме мужа. Дрянь! Я не позволю!

Меланья сжала руки в кулаки и приблизилась к Евдокии Романовне:

– О, нет. Вы позволите. Только посмейте помешать мне, и вы об этом глубоко пожалеете.

– Еще и вздумала угрожать мне?! Потаскуха! Немедленно возвращайся в дом. Иначе князь узнает обо всем. Уж я-то слышала, как ты стонала, развратная греховодница.

– Скажете ему хоть слово, и…

Евдокия Романовна вдруг замахнулась. Меланья едва успела перехватить занесенную для удара руку. Она оттолкнула старуху, и та, вскрикнув, упала. Лунный свет высветил землю, усыпанную кривыми ветками. В диком порыве злости, Меланья наклонилась и схватила одну из них. Она не позволит мерзкой ведьме отобрать у нее счастье. Меланья упала на колени рядом и ударила старуху по голове. Та закряхтела и обмякла. По лбу потекла кровь. Боже… А если она ее убила? Но тетка ее мужа тяжело и шумно дышала, поражая своей живучестью.

Меланья поднялась на ноги. Что же она наделала? Она посмотрела на дом и снова на коня. Обратной дороги нет. Либо в ад, либо к Косте. И Меланья знала, чего она хочет. Быстро она забралась в седло и направила скакуна к церкви. Ветер хлестал по щекам, трепал волосы, но Меланья погоняла. До церкви было не так уж и далеко. Она пешком ходила. Но сейчас каждая секунда казалась ей вечностью.

Наконец! Знакомые очертания среди деревьев. Колокольня устремлялась в воздух. Меланья спрыгнула вниз и побежала в церковь. Дверь была открыта. Внутри царили тишина и золотистый свет. Запах воска и краски. Меланья поспешила вперед, минуя фреску, у которой впервые увидела Костю. Георгий Победоносец пронизывал копьем жуткого дракона. И святой, и чудовищная тварь, кажется, смотрели прямо на Меланью. Святой – с осуждением и сурово. Чудовище – с хитростью, словно бы спрашивая, осмелится ли она.